В соответствии со ст. 73-74 УПК РФ, при доказывании преступления следователь
запрашивает из различных инстанций характеристики личности обвиняемого.
Характеристику личности обвиняемого может запросить и представить следственному органу или суду и сторона защиты обвиняемого.
И хотя характеристика личности обвиняемого не является прямым доказательством вины(либо невиновности), но все же в совокупности доказательств должна играть не последнюю роль для следователя и судьи при разрешении вопроса о виновности  обвиняемого в инкриминируем ему преступлении.
Особенно, если следователь и суд заинтересованы не только в постановлении обвинительного приговора, но и  в установлении истины по делу.

Следователь и суд должны уметь выделить из характеристик те качества и свойства
личности, которые либо находятся в соответствии с характером расследуемого
преступления, либо противоречат ему. В первом случае, полученные данные о личности
обвиняемого подтверждают правильность принятого следователем или судом решения
о виновности обвиняемого, во втором – ставят под сомнение предъявленное обвинение ,
что, естественно, требует от следователя поиска новых доказательств , подтверждающих
либо опровергающих суть обвинения.

А на деле, следователи , как правило, не утруждают себя понятием «истина», стараются
побыстрее закрыть уголовное дело и передать его в суд. А суды, как правило, стремятся поддержать обвинение, старательно  переписывают обвинительное заключение, преобразуя его в  обвинительный
приговор.
Особенно это касается преступлений против половой неприкосновенности и половой
свободы личности, где, по сути, достаточно заведомо ложного доноса , и человек
оказывается за решеткой на долгие-долгие годы.

Как, к примеру , в уголовном деле в отношении Урманчиева Р.Г., где из доказательств
имеются:
— заявление отца несовершеннолетней Д. о том, что ему стало известно, как Урманчиев
Р.Г. якобы три года назад трогал половые органы несовершеннолетней Д., заставлял
несовершеннолетнюю Д. трогать руками свой половой член.
Сразу отмечу, что в ходе уголовного процесса выяснилось, что ни отец девочки, ни ее
мать не смогли назвать источник своей осведомленности и указать от кого им стало
известно об обстоятельствах  и деталях события преступления.

Так, отец несовершеннолетней потерпевшей Д указывал, что все детали преступления стали ему известны «со слов жены», которая якобы разговаривала с девочкой наедине, и та ей все рассказала. И на основании этих «слов жены», отцом несовершеннолетней Д. в следственный орган подано сообщение о преступлении с подробным изучением деталей, квалифицированных, как иные действия сексуального характера

А мать несовершеннолетней Д в суде неожиданно заявила, что несовершеннолетняя дочь ей вовсе ничего не рассказывала, все детали преступления ей стали  известны только в кабинете у следователя Грачевой Л.В. при допросе несовершеннолетней Д.
Напрашивается вывод, что  показания отца несовершеннолетней девочки , который указывал в заявлении о преступлении сведения об обстоятельствах события преступления «со слов жены», как и показания матери несовершеннолетней потерпевшей  Д., которая в предварительном  следствии допрашивалась раньше девочки, и очень подробно описывала все иные  действия сексуального характера,  якобы производимые Урманчиевым Р.Г.  в отношении ее несовершеннолетней дочери, являются вымышленными.
Напомню, что в соответствии с п.2 ч.2 ст.75 УК РФ « К недопустимым доказательствам
относятся показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении,
слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей
осведомленности».

— показания несовершеннолетней потерпевшей Д., которая в соответствии с
заключением комплексной судебной психолого- психиатрической экспертизы (т.1 л.д 181- 185),
«о себе рассказывает по направляющим вопросам».
Учитывая, что , как при допросе следователем (т.1 л.д 38-51) , так и в ходе проведения
комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы (т.1 л.д 181- 185),
несовершеннолетняя потерпевшая Д. давала пояснения о деталях совершенных в отношении
нее иных действий сексуального характера только после направляющих вопросов следователя или
эксперта, а направляющие вопросы строились на вымышленных показаниях матери малолетней
потерпевшей – свидетеля Н., которая в ходе предварительного расследования допрашивалась
раньше потерпевшей, можно вести речь о фальсификации доказательств в уголовном деле.

Напомню, что в соответствии с п.2 ч.2 ст.75 УК РФ « К недопустимым доказательствам в уголовном деле относятся показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении,
слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей
осведомленности».